– Неужели он так глуп?

– Это я сегодня истерзал парня. Он не виноват, что ничего не может сообразить в такой момент.

– Похоже на правду. Вы всегда были спецом по части медленных пыток, Лан. – Махони помолчал. – Рикор, простите, что заставляю вас скучать уже целую минуту, но мне надо побеседовать. Когда мы закончим это маленькое дельце, можно будет сбросить полковничьи одежды.

Каррутерс неловко пошевелилась и погрузила нос в свою кружку.

– Мне нужна очень краткая итоговая оценка парня. Рикор?

– Менять первоначальное суждение нет причин. Как и предполагалось, его успеваемость близка к рекордной. Профориентация почти не изменилась. Стэн ни в каком случае не будет хорошим солдатом Гвардии. Его независимость, инстинктивное неприятие власти, стремление к самостоятельным действиям особо выделены на графике. Для ваших целей он – идеальный кандидат. Непонятные психические травмы, о которых мы беседовали, когда он поступал в гвардейскую школу, во многом сохранились на том же уровне. Но в целом, исходя из того, насколько успешно Стэн показал себя в учении и во взаимодействии с людьми, он стал гораздо устойчивее как личность.

– Каррутерс?

– Не знаю, как выразиться поточнее, сэр. Однако в свою команду я бы такого не взяла. Он не трус, нет. Но т-т-т... полностью на него полагаться нельзя. Во всяком случае, в критических ситуациях.

– Выходит, типичный одиночка? Благодарю вас. Купите себе еще выпить. А заодно и мне. – Махони передал через стол свою кружку.

– Я бы мог развить оценку, данную Каррутерс, – осторожно начал Ланцотта, – но, наверное, нет надобности. Словами вряд ли удастся выразить суть дела лучше, чем она дала понять.

– Нет уж, Ланцотта, уж не тяните, как говорил пациент стоматологу. Вы-то знаете, что мне нужно.

– Я бы дал Стэну самую лестную рекомендацию для поступления в подразделение Богомолов. Он напоминает мне некоторых юных жеребцов, которых я пытался приручить для вас.

Каррутерс резко обернулась к нему, разбрызгав пиво:

– Вы разве там служили?

– Он был сержантом в моей команде, – сказал Махони.

– Поэтому, Каррутерс, скажу я вам, есть разница между маршем плечо к плечу с такими же горячими, уверенными в себе и друг в друге парнями и перерезанием глотки выскочке-диктатору, когда он развлекается в постели с девочкой. Помните такой случай, полковник?

– Который из них? – Махони сделал приглашающий жест, и Каррутерс передала Ланцотте его порцию спирта и пиво.

Ланцотта уставился на янтарную жидкость в кружке, затем опрокинул ее себе в глотку.

– Мне это не нравилось. Я паршиво делал свое дело.

– Черта с два! Вы остались живы – вот оценка вам. А она у нас двухбалльная: пан – или пропал.

Ланцотта ничего не ответил. Махони рассмеялся и с чувством потрепал Ланцотту по лошадиному загривку.

– Я бы променял половину своей теперешней команды на одного тебя, дружок, если бы ты вернулся. – Затем полковник взял деловой тон: – Ваши выводы?

– Рекомендуется пересадка, – коротко бросила Рикор.

– Рекомендую пе-ересадку, – неловко, будто передразнивая, сказала Каррутерс.

– Он ваш, Махони, забирайте его. – Ланцотта произнес эти слова голосом смертельно усталого человека. – В ваших руках он станет выдающимся убийцей.

Фрезер соскочил с движущегося тротуара и торопливым шагом направился к зоопарку. Он нервничал – такое свидание... Да еще дискета жгла ему карман. Фрезер купил билет в зоопарк, зарегистрировался и прошел мимо привратника, величественно скрестившего руки на груди.

Ум банковского служащего, ум-калькулятор подсказывал Фрезеру, что беспокоиться нечего. Он отлично замел все следы, недаром слыл знатоком компьютера и уголовного кодекса. Пусть запись о его визите в зоопарк и занесена в информационную сеть города, все равно о цели прихода догадаться не сможет никто.

Фрезер остановился у заборчика, ограждавшего заглубленную в землю вольеру с саблезубыми тиграми. Зверюги прохаживались туда и сюда; это вносило дополнительную нервозность.

Зоопарк разводил немало генетических предшественников человека, среди них и гигантские насекомые, и отвратительного вида рептилии. Их запах доносился до Фрезера, смешиваясь с запахами тухлого мяса и гниющего болота... Фрезер почувствовал движение сзади.

– С собой? – задал вопрос киллер.

Фрезер кивнул и передал дискету. Долгое молчание. Наконец наемник произнес:

– Отлично.

– Я подобрал такого, чьими записями можно легко манипулировать, – пустился в объяснения Фрезер. – Все, что требуется...

Киллер улыбнулся:

– Я знал, что на вас можно рассчитывать. Превосходно. Вы просто компьютерный маг.

Хоть кто-то признал его талант... А ведь только он один, его величество Фрезер, сумел залезть в груду информации и выкопать оттуда нужное золотое зернышко.

– Да, а деньги?

Киллер вручил ему пачку кредиток. Фрезер спросил, изучая их:

– Надеюсь, не меченые?

– Ну что вы, я дорожу своей репутацией. Посмотрите сами.

Фрезер удовлетворенно вздохнул. Он сейчас сожалел лишь о том, что Рикор никогда не узнает, насколько он умен.

Киллер приобнял Фрезера одной рукой за плечи, и так они пошли вдоль рядов клеток.

– Вас, видимо, интересует вопрос моей лояльности? – начал Фрезер.

– Да. Без сомнения, вам надо быть лояльным; и вы будете, – ответил киллер, правой рукой ухватив Фрезера за подбородок, а левой легонько стукнув сзади по шее. Раздался глухой щелчок – это раскрошился шейный позвонок, защемив спинной мозг; тело Фрезера обвисло в руках убийцы.

Никто не видел, как киллер подтащил труп к ограде и, крякнув от натуги, перебросил его к тиграм, а затем прогулочным шагом направился к выходу. Сзади раздались рычание и чавканье могучих челюстей.

Служитель даже обрадовался, обнаружив в тигриных экскрементах пуговицу. Слава Богу, это не брошка и не значок! Шутка ли сказать – травма прямой кишки у реликтового животного. Такого бы ему не простили.

Глава 24

Император, видимо, окончательно свихнулся. Так думал Махони, наблюдая, как властитель склонился над большим котлом, в котором булькала пугающего цвета смесь, и бормотал себе под нос.

– Чуточку этого, немного вот этого. Зубчика два чеснока и чуть-чуть жира. Теперь тмин, буквально щепотку. Может, еще? Ах, нет, переборщил! – Император выпрямился, горестно качая головой, и только теперь обратил внимание на вошедшего: – Вы как раз кстати. – Он приветливо улыбнулся. – Дайте-ка мне вон ту коробочку.

Махони поднес ему изящно отделанный деревянный ларец. Император открыл крышку и извлек из ларчика несколько продолговатых ярко-красных предметов, показавшихся Махони похожими на слегка подсохшие блестящие какашки пришельцев.

– Полюбуйтесь на это чудо, – нежно ворковал Император. – Десять лет биологических экспериментов!

– Что это?

– Перец, невежда. Перец!

– О, ух ты, грандиозно. Грандиозно...

– Да вы хоть знаете, что такое перец?

Махони пришлось признаться, что не знает.

– Горький перец, дружище – это вещь! Где перец, там и горечь. А нет перца – нет и горечи.

– А что, это очень важно?

Вместо ответа Император бросил перец в котел, ткнул несколько кнопок на кухонном агрегате, помешал в котле и предложил Махони отведать зелья. Уклониться от неумолимо протянутой столовой ложки с остро пахнущей кашицей не удалось. Император пытливо наблюдал за Махони, как тот осторожно пробует.

– Вроде бы ниче... – и вдруг Махони словно взорвался изнутри! Лицо его покраснело, он поперхнулся, из глаз потекли слезы... Полковник разинул рот, шумно дыша и взмахами рук помогая хоть чуть-чуть охладить пламя, бушующее в глотке.

Император, посмеиваясь, хлопнул его по спине и предложил бокал пива. Махони лихорадочно глотал. Сопя, перевел дух.

– Похоже, не зря я столько работал, – сказал Император.